К основному контенту

Сообщения

Сообщения за июнь, 2025

Последние публикации

Как собрать банку чистого пука. Когда мы пытаемся пукнуть в банку, многие думают, что пук смешается с воздухом, и в итоге получится хрень: ты пукаешь поверх обычного воздуха, а потом быстро закрываешь крышку. Я здесь, чтобы научить уважаемых людей, как сделать банку со 100% чистым пуком. Вам нужна ёмкость с завинчивающейся крышкой и широким горлышком. Банка из-под майонеза — идеально, но, если прям припёрло, сойдёт и большая банка из-под арахисового масла. Главное — вымойте её до блеска. Нам не нужно, чтобы там воняло едой, только пуком. Итак, выбрали банку — пора собирать газы. Это долгий процесс, но результат будет, блять, легендарным. Вам нужно регулярно принимать ванны, держа банку под рукой. Для начала наполните её водой и закройте. Погрузите банку в воду полностью, чтобы она была под водой. Когда почувствуете, что вот-вот пукнете, держите банку вверх дном под водой, откройте крышку и ловите пузырьки. Закройте банку под водой, чтобы пузырьки не сбежали, и ставьте её рядом до сл...
О, человек, жалкое создание, вечно мечущееся между порывами страсти и цепями общественного приличия! Как глубоко ты способен пасть, как низко опуститься в бездну своих желаний, и как искусно ты умеешь оправдывать свои падения, возводя их в ранг некоего священного бунта против мира, что сковал тебя! Вот я, дитя своего века, дитя телевизионных экранов и плюшевых фантазий, стою перед вами, раздираемый стыдом и дерзостью, и пытаюсь осмыслить тот миг, что, подобно молнии, озарил мою жизнь и обнажил её жалкую суть. С детства моё сердце принадлежало миру, созданному не из плоти и крови, но из красок и звуков, из нарисованных линий и сладкоголосых песен. «Мой маленький пони» — о, как эти слова звучат одновременно нелепо и притягательно! В этом мире, где всё возможно, где дружба — это магия, я находил утешение. Среди всех героев одна фигура сияла ярче прочих — Рэйнбоу Дэш, стремительная, дерзкая, с гривой, словно сотканной из осколков радуги. Она была моим идеалом, моим кумиром, моим... о, как ...
Ты когда-нибудь останавливался и задумывался, как странно, что ты здесь? Не просто жив. Я имею в виду — здесь, на скале, вращающейся в пустоте, цепляющейся за тонкую оболочку воздуха, где ты задохнешься за считанные секунды, если заберешься слишком высоко. Над тобой — бесконечная чернота. Под тобой — расплавленная смерть. И между этим всем — этот момент, этот маленький вдох, который ты только что сделал. Для чего? Ты строишь свои дни из отвлекающих факторов: телефонов, друзей, работы — всего, чтобы не смотреть в лицо этому. Но оно всегда здесь. Тяжесть. Тихое, ужасающее знание того, что ничего из этого не звало тебя. Жизнь не хотела тебя, она просто терпит тебя. Вселенной наплевать. Не так, как ты хочешь. Она не накажет тебя, не вознаградит. Она даже не заметит, когда ты уйдешь. Твое имя, твои страхи, твои мечты — всё это сгниет. Медленно, а потом — мгновенно. Люди говорят, что всё происходит не просто так. Нет. Всё просто происходит. Иногда это причиняет боль. Иногда это ломает тебя. ...
Я пытался подражать философии цинизма Диогена, мастурбируя на университетском курсе философии, чтобы доказать свою точку зрения о лицемерии общества и его произвольных стандартах. Теперь я отстранен. Нет, я не троллил своего профессора или однокурсников, я пытался инициировать философскую дискуссию. Я читал о Диогене, как он, предположительно, мастурбировал на публике, чтобы показать естественность человеческих побуждений и высмеять общественный стыд (увидел это на Reddit, это должно быть достоверно и считается историческим фактом). Я подумал: почему бы не сейчас? Если Диоген мог делать это публично в Афинах, я могу сделать это на курсе «Философии», чтобы заявить о себе. Так я и поступил: посреди лекции расстегнул джинсы и начал подражать Диогену. Я думал, это вызовет дискуссию, а может, даже принесет мне философский авторитет или дополнительные баллы. Примерно десять секунд я чувствовал себя Диогеном. Затем в аудитории наступила тишина, и все в шоке уставились на меня. Прежде чем я ус...
Представьте, как пахло бы нижнее белье Лары Крофт после недельной или двухнедельной экспедиции. Она не принимала душ. Допустим, экспедиция длится неделю. Это как минимум семь сбросов (у нее регулярный стул, так как она питается здоровой пищей). Конечно, она вытирается, но полностью очиститься невозможно. Каждый раз, когда она мочится, несколько капель попадают на нижнее белье, что добавляет проблем. Также у нее есть выделения из влагалища, которые остаются на белье. Не забывайте, что она пробирается через тропический лес. Будет жарко и потно. Она путешествует налегке, так что, скорее всего, у нее с собой всего две-три пары нижнего белья. Использованное белье она, вероятно, складывает в сумку. Представьте, как пахнет эта сумка чере з неделю. Это было бы нечто экстремальное. Или представьте, что вы взяли эти трусы, профильтровали через них горячую воду и заварили чай. Интересно, какой бы у него был вкус? Интересно, добавят ли это когда-нибудь в игру?
На днях еду в автобусе, собираюсь выходить перед тц и вход загородили две скуфыни, как понял пара семейная. Оба заметили что я хочу спуститься с этих высоких сидений и встать рядом - ноль нахуй эмоций, никаких движений, лишь пизда поглядела в глаза и на этом всё. Подразумевалось якобы "ну мы тоже выходим, хули он лезет". Дебилы ебаные вас ебать не должно встает человек для того чтоб выйти или по какой то иной причине. Равно как и его волновать выходите вы или нет. Зато вас должно заботить что человек захотел встать и в рамках цивилизованного общества, на которое вы всецело так дрочите, вы должны сделать шаг в сторону и ему место уступить. Далее иду уже залип в смартфон, чето читаю и РЕЗКО в меня чуть ли не влетает какая то малолетняя тупая пизда, я буквально по всем тормозам вхуярил. Ебень блять ты ебучая, ну если ты видишь что человек задумался о чем то своем и не видит куда идет, ну подвинься со своей подругой сделай шаг в сторону хули тебе это стоит. А нет, никто нихуя не ...
А вы бы хотели хоть раз побывать в женском теле? Ощутить, каково это: иметь два жировых мешка на груди. Узнать, каково это: иметь отверстие между ног, в которое можно совать предметы и чувствовать, как они тебя наполняют. Нет, сование предметов в анус не даст тех же ощущений, прямая кишка и влагалище не одно и то же. Прочувствовать, каково это: обладать пышными налитыми ягодицами, которые игриво покачиваются при ходьбе из стороны в сторону. Я бы хотел сидеть на большой попе, потому что дрищавая мужская задница вечно упирается седалищными костями в сидение, а вот женский попенций очень мягкий и на нём сидеть очень приятно, как на подушке. Хотелось бы быть объектом желания, чтобы ходить по улице и ловить на себе похотливые взгляды мимокроков. Это же очень сильно бустит самооценку, когда видишь, как окружающие восхищаются тобой и хотят тебя ну если это чеды конечно. Как бы хотелось побывать в женском теле хотя бы денёк. Ибо мужское тело такое унылое, скучное, непримечательное. Единственно...
— Мама, я научился считать. — И что ты считаешь, сынок? — Считаю всех говном. И вот в этот момент я осознал: взросление — это не паспорт, не армия и не первый секс в подъезде под Алсу. Это момент, когда ты впервые открываешь глаза и понимаешь, что в мире тебя окружают не люди, а плавучая свалка из обид, комплексов и самопиара. Сначала ты думаешь: ну ладно, у всех бывают плохие дни. Потом ты думаешь: может, это просто мне не везёт. А потом ты открываешь любой чат, любой коммент, любую очередь в “Магните” — и ощущение, что ты попал в зоопарк, где клетки остались, а звери сбежали. Я раньше считал — деньги. Потом — девушек. Потом — просмотры и лайки. А потом начал считать долбоёбов. И, блядь, они не кончаются. Один умудрился доказывать мне, что Земля — плоская, второй втирал, что он альфа, потому что не чистит зубы, третий с пеной у рта утверждал, что NFT — это новая нефть. А я просто стоял, курил и думал: "мам, прости, но я больше не верю в человечество." Сначала, когда ты начин...
Все эти вдохновляющие речи об альтруизме — не более чем голимый тюнинг эгоизма под гуманитарную обложку. Типа «я помог старушке перейти дорогу, потому что я хороший» — да нет, брат, ты просто хотел почувствовать себя не куском дерьма на пару минут. Помог ради себя. Ради образа, ради ощущения, ради одобрения — пусть даже только своего собственного. Ты не хочешь, чтобы кто-то умер? Да не потому, что ценишь чужую жизнь — а потому что тебе невыносимо потом будет. Вина, страх, дискомфорт — всё это про тебя. Даже если это мать Тереза, даже если ты плакал под “Schindler’s List” — ты всё равно реагируешь на собственные эмоции. Помогать другим приятно? Конечно. Это называется психологический профит. Сдача с морали. Cashback за сострадание. Настоящий альтруизм? Ха. Он начинается там, где тебе больно, тебе неприятно, тебя рвёт, но ты всё равно делаешь. Пожертвовал деньги на лечение того, кто клевал тебя годами? Вытащил с моста того, кто разрушил тебе жизнь? Защитил врага, потому что знаешь — по-ч...
Глас разума задушен в говне. Все умные и добрые уже проиграли. Не потому, что они сдались. А потому что мир тупых — непобедим, как плесень в хрущёвке: ты можешь соскоблить, замазать, покрасить, но на следующий день она вылезет снова — уже на потолке и в тарелке супа. Технологии, соцсети, стриминги, тикток и прочие цифровые говновонючки открыли ящик Пандоры — и оттуда полез не прогресс, а толпа гавкающих недочеловеков, вооружённых вайфаем и чувством собственной охуенности. Каждый дегенерат теперь не просто дурак — он мессия своей личной религии тупости, и ты, сука, обязан выслушать его. Интеллект больше не в цене. Логика — удел старых зануд. Факты? Пфф, это угнетение чувств. Теперь важен не смысл, а громкость подачи, эмоциональная свалка и «я так чувствую». И чем тупее посыл — тем легче он влетает в башку очередному инфантильному биороботу, который вместо мозга прокачивал чувство обиды. Добрый человек сегодня — корм для хищников. Он помогает, он старается, он объясняет. Его вытирают об ...
«Зачем мне синусы, если я не космонавт?» — визжат школотронные пельмени, натирая жопу о парту и мечтая стать тиктокером. «Я гуманитарий» — это мантра для тех, кто просто тупой, но стесняется сказать это вслух. И вроде звучит мило — «ну не идёт мне математика», — пока не окажешься на заводе, где от твоего угла в 35,7° зависит, отрежет тебе фреза палец или нет. Забавно, как жизнь подсовывает тебе задачки без вариантов ответа. Школьник думает: «Вот закончу школу, и никогда больше не открою учебник». А потом попадает на станок, где деталь надо обработать под углом, просчитать траекторию, длину дуги, радиус скругления — и всё это не в теории, а в стали, которая не прощает ошибку. Станочник. Обычный. Рабочий. Ходит в спецовке, ест в столовке, матерится как по учебнику — и при этом крутит в башке такие тригонометрические выкладки, от которых ваш препод в универе бы спился. Он знает, где что подточить, на сколько градусов повернуть, чтобы деталь села как влитая. У него нет высшего, но есть моз...
Интернет мёртв. Мы просто обитаем в его разложившемся трупе, по уши в ботах и копипасте. Ты ещё не понял? Ты уже не в интернете. Ты в его муляже. В симуляции того, что когда-то было местом общения, а стало помойкой, где алгоритмы развлекают друг друга, как больные клоуны в пустом цирке. Всё, что ты видишь — контент, комментарии, даже "живые" аккаунты — это цифровая некромантия. Боты разговаривают с ботами, пересказывают друг другу статьи, сгенерированные нейросетями, ставят друг другу лайки, комментируют, делают видео-реакции на реакции и уже не нуждаются в человеке. И самое забавное — человек, простой обыватель, то есть быдло, этого даже не замечает. Потому что человек в интернете — это уже не пользователь, это продукт. Ты нужен не как разумный участник диалога, а как биомасса, которая будет кормить рекламный алгоритм своими кликами, скроллами, задержками взгляда. Ты — удобрение для нейросетевого контента. Контент создаёт контент. Программы пишут программы — это уже происход...
Ты тоже это чувствуешь, да? Как будто все стали тупее. Не просто невежественные, а именно отключённые. Как будто большинство людей — это теперь биологические роутеры: принимают сигнал, транслируют мем, лайкают, шлют эмодзи. Но не думают. Не задаются вопросами. Не рыскают вглубь — потому что там темно и страшно. А теперь посмотри, кто занимает их место. ИИ. Нейросети. Боты. Да, местами туповаты, но учатся быстрее людей. Ответы быстрее, лучше, глубже. Ты хочешь обсуждать философию — нейросеть выдаёт тебе Ницше, Канта и мемы заодно. А твой друг присылает тебе TikTok, где чувак кидает сыр на кота. И всё. Спрос на интеллект — упал. А это значит, что предложение сдохло. Люди больше не нуждаются в мышлении. Тебе не нужно помнить — есть поисковик. Не нужно писать — есть GPT. Не нужно даже читать — нейросеть перескажет. А зачем напрягаться, если можно жить в интеллектуальном велнесе: скроллить, хавать контент-кашу и изредка гуглить «почему пердит кошка». Вот тебе и NPC. Биомасса с вайфаем. Даже...

Записки сумасшедшего боя: повесть о благородстве фекалий

Случилось это в тот день, когда небо, как старое вельветовое пальто, повисло над городом, и запахи безысходности — в перемешку с дешёвым табаком и застарелым пивом — тихо текли по улицам, как дохлая собака по реке. Случилось это не с князем, не с дворянином, а с самым что ни на есть ничтожным существом на земле — студентом технического училища, худым и вечно запыханным от жизни. Имя его давно затёрлось на проходной, да и кому оно нужно — ведь в нашем мире уважают тех, кто шире в плечах и может трижды «эх» сказать, чтобы окна задрожали. А не тех, кто по ночам читает учебник по сопротивлению материалов и пьёт чай с макаронами, выдавая их за трубчатые пельмени. Но даже у таракана есть честь, если его долго давят ботинком. И вот, когда стало ясно, что элита — та самая элита, что бреет висок, носит спортивный костюм за три зарплаты и угрожающе хрустит шеей — положила глаз на его даму сердца, у студента затрещал не мозг — он давно трещал, — а порог человеческого достоинства. И подумалось ему...
— Знаешь… — начал он, глядя в угол, куда тусклая керосиновая лампа не доставала ни светом, ни смыслом, — я давно понял: человек не рождается человеком. Он рождается куском мяса, которое орёт, ссыт, жрёт и страдает. А человеком он становится только тогда, когда осознаёт, что кругом — говно. Всё — говно. Жизнь — говно, надежда — говно, любовь — говно, даже твоя великая, сияющая правда — тоже, прости, замешана на фекалиях. Ты ведь чувствуешь этот запах, да? Этот мерзкий, тягучий, липкий душок, который просачивается сквозь стены, слова, молитвы. Он не уходит. Он живёт. В каждом решении, в каждом акте добродетели, в каждом «благое утро» — везде он. Запах говна. Натурального, человечьего. Он — эссенция бытия. Он — то, что остаётся после всех высоких слов и всех низких поступков. Помнишь, как ты говорил про войну? Про подвиг? Про честь? Ах, как ты это возвышенно излагал, как сверкали твои глаза, как мурашки ползли по спине от твоей убедительности… А потом — штурм. Двенадцать часов говнища — н...
О, человек! Какая бездна муки и тщеты таится в вопросе твоем, в этом отчаянном порыве избежать неизбежного, скрыть от мира, от самого себя, эту низменную, но столь необходимую потребность бытия! Свитер... о, этот свитер, что обволакивает тебя, словно панцирь, обещающий защиту от холода мира, от его суровых взоров. Но разве может он укрыть тебя от зова природы, от той внутренней, первобытной нужды, что пронзает плоть и требует своего? Нет, брат мой, нет. Не снять свитер – это значит бороться с самим собой, с той участью, что уготована каждому смертному. Это значит пытаться обмануть естество, уйти от той малой, но унизительной правды, что делает нас всех равными перед лицом бытия. Ибо в этом акте, в этом смирении перед нуждой, есть своя, пусть и горькая, но истина. Свитер падет, как падет всякая ложь и всякое притворство перед лицом подлинной, нелицеприятной реальности. И лишь тогда, обнаженный не только телом, но и душой, ты сможешь встретить эту потребность лицом к лицу, без прикрас и ...
Ты хочешь знать, должен ли ты что-то миру? Сядь. Смотри в угол. Там, где тень. Где нет ни света, ни утешения. Где живёт истина, обнажённая, как психически больной в богадельне — нелепая, страшная, забытая всеми. Теперь слушай. Мир тебе ничего не должен. Это ты уже слышал, я знаю. Это модно говорить. Это даже стало чем-то вроде оправдания: мол, никто не обязан тебе счастьем, заботой, любовью. И ладно. Ты с этим смирился. Но тебе никто не сказал второй половины уравнения: ты тоже ничего не должен миру. Ни счастья, ни благодарности, ни сочувствия, ни спасения черепах в океане, ни налогов, ни любви к Родине, ни желания вставать в шесть утра, чтобы кормить чужую экономику своим потным существованием. Ты — пылинка. Мельчайший зуд в подкорке абсурдной вселенной. И вся эта фальшивая мораль, все эти «ты должен быть хорошим», «должен простить мать», «должен поддержать отечество», «должен нести ответственность» — это сказки, удобные только тем, кто на тебя ездит. Ты — осёл, которого приучили нест...
Каждый раз, как кто-то нудит: «Ох, люди стали хуже...», мне хочется послать его в тур по любой случайной эпохе. Дать в зубы киркой истории. Дать нюхнуть пороху времён, когда срать в яму считалось техническим прорывом, а «мораль» ограничивалась «не трахай жену соседа в воскресенье». Это не мы стали злее. Это зеркало стало чище. Интернет не испортил людей — он снял вуаль. Раньше все эти ужасы — убийства, изнасилования, тирания, унижения, рабство, лицемерие — были локальными, полускрытыми, запечатанными в мифах и красивых нарративах. Сейчас ты видишь всё в 4K с двух ракурсов, еще и с комментарием под трек какой-то мрази с TikTok’а. Все ноют про деградацию, будто раньше люди жрали радугу и срали бабочками. Нет, они жрали друг друга. Буквально. Каннибализм, пытки, ритуальные убийства — стандартный будний день для большинства человеческой истории. Просто теперь вместо того, чтобы сжигать ведьм, мы делаем видео на YouTube «20 признаков, что твоя девушка — энергетический вампир». Слепые бабки ...
Нужно быть патологически наивным, чтобы не заметить: собака в городе — это не животное. Это проекция. Тотем. Подвижный комок шерсти, через которого человек бессознательно разыгрывает целый театр вытесненных инстинктов. Акт выгула — ритуал. Акт сбора экскрементов — психодрама. Никто не хочет признать этого, но каждый день миллионы урбанизированных гоминид совершают осознанный контакт с фекалиями, держа между собой и объектом только тонкий полиэтилен отчуждения. Современный человек, будучи оторван от природы и от собственного тела, находит в этом говняном танце единственную форму интимности, которую он может себе позволить без чувства вины. Почему не кошка? Почему не хомяк? Почему не робот-пылесос с ушами? Потому что кошка какает за кадром. А пёс — на людях. И хозяин с достоинством наклоняется, застегивает на лице социальную маску равнодушия и берёт чужое дерьмо как своё. Не в переносном, а в самом буквальном смысле. Он держит это в руке. Он чувствует его текстуру через пакет. Это и есть...

Во имя Родины и трёх бутылок «Балтики»

Всё началось с обычного понедельника. Пахло дешёвым хлоркой вымытым полом, разбавленным гормонами семиклассников и легкой примесью разлагающейся надежды. Класс сидел в полудрёме после контрольной по алгебре, когда к нам вломился он — Палыч, наш учитель труда, а по совместительству — ветеран Афгана, алконавт пятого уровня и обладатель самого мощного кулака на правобережье. Палыч был в говно. Даже не в ноль, а где-то в минус третьей степени промилле. Его взгляд блуждал, как в 84-м по Кабулу, руки тряслись от ПТСР или от похмела — кто ж разберёт. А тут мы, гении интриги, вбросили идею: — Палыч, а ты знаешь, что у нас в классе цыганёнок? — А?.. — Так он не просто цыган. Он... РЕБЁНОК ДУШМАНОВ. — ...Кхе... мать... Погоди, чё?! Глаза Палыча налились кровью, как вьетнамские реки в американской пропаганде. Он замер, как Рэмбо перед залётом в деревню, и хрипло выдал: — Ты хочешь сказать, что вы все это время прятали душманёнка в моём классе?! У меня, в МОЁМ КЛАССЕ, сука! Где я резал фанеру с па...
Когда ты смотришь в экран, экран смотрит в тебя. Это прописная истина эпохи цифрового дзен-буддизма, в которой у Будды был бы не лотос, а алгоритм рекомендаций. Мы живём в мире, где мысль умирает быстрее, чем появляется, уступая место короткому видео с танцующей школьницей в наушниках. Это и есть TikTok — не приложение, а церемония виртуального кремирования нейронов, проводимая с особой изящностью китайскими жрецами машинного обучения. Теория мёртвых полушарий родилась у меня после двадцатой минуты просмотра ленты, где ни одно видео не длилось дольше ста секунд, а все мысли — дольше трёх. Сначала ты не замечаешь, как серое вещество начинает пузыриться, как кисель на медленном огне. Но потом приходит пустота. Настоящая, космическая. Не та, что зовёт к нирване, а та, что зовёт к подписке и лайку. Полушария головного мозга — великие близнецы, как Кастор и Поллукс. Левое отвечает за логику, анализ и структурное понимание мира. Правое — за метафору, поэзию и ощущение тайного смысла в улыбке...
«Эй, Арнольд!» — это не просто мультфильм. Это инъекция детства прямиком в вену. Шприц из нулевых с лейблом Nickelodeon, в котором намешали золотую эпоху кабельного ТВ, душевный джаз, градостроительное безумие и душевные травмы девятилетних. Смотрится всё это сегодня так, как будто тебе кто-то шепчет из прошлого: «Эй, ты. Не пропускай свою жизнь». А ты сидишь и не понимаешь — то ли это флэшбек, то ли припадок. Арнольд появился на американских экранах в конце девяностых. До России он доковылял, как и всё хорошее — с опозданием и с сабами похуже. А до глубинки, моей сибирской, где телевизор ловил три канала и один из них был «ТНТ», он долетел где-то к рассвету двухтысячных. К тому моменту я уже подсел на всю никелодионовскую шизу: «Аватар», «Спанч Боб», «Этопёс, что Сэнди» — всё это стало для меня не просто мультиками, а терапией. Но у Арнольда был особенный вайб. Не наяривал он нам всякие «бах-пах-юхуу» как остальные. У него был медитативный темп, почти как у думающего человека, ещё не ...

«Капитан Куколд»: как Смальков проиграл войну за собственное достоинство

В российском сериале «Солдаты» есть одна незаметная, но по-своему трагическая история. Не про службу. Не про патриотизм. А про капитана Смалькова — симпатичного, доброго и полностью бытово-капитулировавшего мужчину, которого судьба свела с Эвелиной Георгиевной. Суровой, властной, железобетонной женщиной-торпедой из армейской чайной. И вот уже с двадцать пятого эпизода начинается операция «Куколд». 1. Эвелина — не женщина, а ЧС. С первых сцен она ведёт себя как старший офицер, только вместо пистолета — половник и истерика. У неё всегда что-то «не так»: он не туда посмотрел, не так сказал, не так дышит. Она не уговаривает, не просит — она приказывает. Причём так, будто идёт захват вражеской кухни. Вспышки гнева сменяются ледяной тишиной, и в этот момент видно: Смальков боится. И дело не в том, что он «понимающий» или «любящий». Просто он капитулировал. Вышел на тропу боя, увидел противника — и лёг под него. 2. Смирение за гранью самоуважения. Да, он всё терпит. Все крики, обиды, ультимат...
Сейчас всё стало каким-то... пресным. Нет, даже не унылым — уныние предполагает хотя бы реакцию. А здесь — просто пустота с легким привкусом маркетинга. Раньше было весело. По-настоящему. Бесстыдно. По-дикому весело. Не потому, что всё было хорошо — наоборот. Было дерьмово. Но как-то стильно. Бедность 90-х, кислотные 80-е, глянцево-глупые 2000-е — у каждой эпохи был свой аромат. Даже если этот аромат — смесь перегара, дешёвого лака и VHS-пленки, он был живым. А сейчас... Сейчас всё стерильно, как больница для мертвецов. Мир стал минималистичной клиникой, где вместо врача — нейросеть, а вместо диагноза — бесконечный scroll. Всё, что мы видим — это реконструкция прошлого, фотокопия смысла, напечатанная на дешёвом принтере нового тысячелетия. Hollywood выпускает ремейк ремейка ремейка. Каждая песня — это сэмпл чего-то, что уже сэмплировалось десять раз до этого. Каждое лицо — это лицо, которое ты уже где-то видел, просто теперь оно в рекламе кроссовок и в NFT одновременно. И дело даже не ...