Теперь и мне 30. Шутки шутками, а всё и правда как в пасте. Будто вчера было 20, а теперь уже 30. Десять лет пролетели так, будто их не было. В основном рутина, работа, комп. Ничего особенного я не заработал, ничего не приобрел. Родом я из глубинки. Приехал в миллионник, чтобы подзаработать, накопить на квартиру, тачку и вообще на приличную жизнь. А в итоге так и остался почти на том же уровне. В постоянном желании накопить, вписаться в какую-то тему, найти связи. И в результате — нихуя. Все так же съемная квартира, общественный транспорт. Не, деньги-то, конечно, есть, но теперь уже так на все насрать стало. Убил столько времени на эти ебучие накопления и погони за материальным, что будто и не жил вовсе. Порой хочется уехать обратно в село, спиться там и подохнуть. Но не покидает мысль, что всё однажды станет хорошо. Хотя я и знаю, что не будет хорошо уже никогда. Снова буду ходить на работу, заниматься серой рутиной, и однажды мне стукнет 40. И я снова создам тред на дваче (к тому мом...
Случилось это в тот день, когда небо, как старое вельветовое пальто, повисло над городом, и запахи безысходности — в перемешку с дешёвым табаком и застарелым пивом — тихо текли по улицам, как дохлая собака по реке. Случилось это не с князем, не с дворянином, а с самым что ни на есть ничтожным существом на земле — студентом технического училища, худым и вечно запыханным от жизни.
Имя его давно затёрлось на проходной, да и кому оно нужно — ведь в нашем мире уважают тех, кто шире в плечах и может трижды «эх» сказать, чтобы окна задрожали. А не тех, кто по ночам читает учебник по сопротивлению материалов и пьёт чай с макаронами, выдавая их за трубчатые пельмени.
Но даже у таракана есть честь, если его долго давят ботинком.
И вот, когда стало ясно, что элита — та самая элита, что бреет висок, носит спортивный костюм за три зарплаты и угрожающе хрустит шеей — положила глаз на его даму сердца, у студента затрещал не мозг — он давно трещал, — а порог человеческого достоинства. И подумалось ему тогда, под звуки капающего крана и хруста собственных суставов:
«Кто сильнее — тот, кто машет кулаком, или тот, кто неприкосновенен по определению?..»
Сказано — сделано. Под тяжестью моральной боли, вдохновлённый фекальными хрониками собственной жизни, наш герой решил использовать единственный ресурс, которого у него было вдоволь — человеческое отвращение. Ибо где оружие бессильно, там запах победит.
Он омыл себя в содержимом кишечной битвы, как древний воин — в крови врагов. Обмазался с благоговением, как монах миропомазывается. И когда настал час великой стрелки, он появился — не как человек, а как божество неприкасаемости.
Элита бледнела, друг элиты пятился, а любимая прикрыла нос и заплакала от ужаса и восхищения. А он — шел. Спокойно, размеренно. Как Данте в девятом круге ада. Как чиновник с понтом. Как смерть.
И никто не посмел его тронуть. Потому что власть — это не сила. Это границы дозволенного. А он за эти границы вышел.
Он бил, он визжал, он карал. И каждый удар был не кулаком, а проклятием на века. Потому что когда человек идёт в бой, обмазавшись собственным дерьмом, это уже не драка. Это ритуал инициации.
И с той поры не трогали его. Говорят, тот элитный кекс ушёл в монастырь, а тян теперь варит борщ исключительно в маске.
Мораль?
Когда правила не работают — нарушай их до конца.
Иногда, чтобы остаться человеком, нужно перестать им быть хотя бы на время. Потому что в мире, где побеждает только пахнущий силой, тот, кто пахнет хуже — может стать легендой.
Комментарии
Отправить комментарий