На заднем сиденье старой «девятки» место было без преувеличения царским. Там у меня была и подушка, и одеяло, и кассетный плеер на батарейках.

Две недели назад мама сказала мне: «Мы поедем на море».

Мама думала, что так сказала.

Я услышал: «МЫ ЕДЕМ НА МОРЕ МОЖНО КИДАТЬСЯ МЕДУЗАМИ В БАТЮ МОЖНО В АКВАПАРКЕ СЪЕЗЖАТЬ С ГОРЫ ВОДНОЙ МОЖНО КАТАТЬСЯ В ШТОРМ НА ВОЛНАХ И КЛЯНЧИТЬ НА ПЛЯЖЕ ГОРЯЧУЮ КУКУРУЗУ И ТРУБОЧКИ СО СГУЩЕНКОЙ».

На море мы всегда ездили на машине. Точнее, на машинах. В этом была такая прелесть, что я пишу этот текст — а сам улыбаюсь. Родители собирали друзей, родственников — и все мы, на «девятках», «волгах» и старых немецких иномарках, большим курортным кортежем мчались по трассе М4 «Дон».

Мне казалось, что вот этот кортеж из кучи машин — какая-то мощнейшая компанейская сила.

Выезд — всегда ранним утром. Мамка разбудит в четыре утра (а ты и не спал, хи-хи). В коридоре уже суета, батя сумки в багажник таскает. Умоешься — «Артура, давай чай быстренько с бутербродами».

В дорогу обязательно собиралась варёная картошка, помидоры, огурцы, копчёная колбаса и хлеб. И термос с чаем, конечно. Уже через четыре часа это всё достанется из багажника, выложится на капот где-то на обочине. Первая остановка на перекус.

И никаких тебе навигаторов — только большой старый «Атлас автомобильных дорог». Взрослые обсуждают что-то, рисуют на карте, и тебе тоже обязательно хочется что-то обсудить. «Олег, ты круг взял? Мне мама положила, хотя я ещё с того лета плаваю, у бабы в деревне научился и даже пруд переплывал».

Оттого, что навигатора не было, наш кортеж всё время распадался. На то был заранее уговор — «потеряемся — вот тут место встречи». И встречались, и бегали с Олегом и сестрой моей двоюродной, Ксюшей, вокруг заправки, и клянчили чипсы — и слышали в ответ: «Если голодные, я картошку с колбасой достану».

По дороге к тебе Олег пересядет, вдвоём-то повеселее. Ближе к морю вдоль дороги станут появляться придорожные торговцы с арбузами и дынями. Но самые любимые — это с плавательными кругами. Ты, конечно, и взрослый уже, и плавать у бабы в деревне научился, и пруд переплывал, а только как устоять перед ярко-зелёным надувным кругом с лягушкой, когда тебе восемь?

Ночь — на стоянку. Родители распихают вас по машинам, а только совсем не спится: весь день от нечего делать дремал. Даже через закрытые окна старой «девятки» слышен шум трассы — почему-то страшно приятной. Шум, который обязательно значил, что скоро-скоро запахнет морем.

Родители сами не ложатся — хохочут на улице, обсуждают, куда ехать, какой дорогой. Ты прислушаешься — интересно: «Ну, что, в Лермонтово, как в том году?», «Слушайте, а почём мы в том году за дом-то платили?». «Так, ну километров триста осталось, завтра к полудню будем».

Завтра наутро умоешься, пока мама тебе на руки поливает. Позавтракаете оставшейся колбасой — и снова в путь. По дороге обязательно кто-то сломается, кто-то поедет до ближайшего магазина за свечами. Ты так и не выклянчишь круг с лягушкой, потому что «уже плавать умеешь». Зачем тогда старый круг брали? Его уже два раза дед заклеивал, всё спускает.

Запетляет горный серпантин, запахнет морем. Куда-то денутся нижние ветви у деревьев, заметишь, что ветки теперь с середины ствола начинаются. Уточнишь у родителей, батя скажет: «Субтропики!» Что за субтропики — непонятно, а слово запомнишь. И, когда Олег потом расстроится из-за двухдневного ливня, скажешь: «Субтропики!» Яблоко от яблони.

И ещё десять дней — маленький дом в частном секторе, полностью вами занятый. Большая кастрюля макарон с тушёнкой на всех, три арбуза, которые еле доволокли. Мама ругает батю за дегустацию вина на рынке, вы с Олегом играете на веранде в дурака. Круг новый тебе всё-таки купят — втридорога на пляже. Ещё десять дней МОЖНО КИДАТЬСЯ МЕДУЗАМИ В БАТЮ МОЖНО В АКВАПАРКЕ СЪЕЗЖАТЬ С ГОРЫ ВОДНОЙ МОЖНО КАТАТЬСЯ В ШТОРМ НА ВОЛНАХ И КЛЯНЧИТЬ НА ПЛЯЖЕ ГОРЯЧУЮ КУКУРУЗУ И ТРУБОЧКИ СО СГУЩЕНКОЙ.