Как давно я один? Наверное, с самого рождения.

Отец ушел сразу, а родной матери я никогда особо и нужен-то не был. Впрочем, не только ей: даже наша старенькая собака всегда проходила мимо, не обращая на меня внимания.

Со сверстниками я особо не общался. Вернее, они не общались со мной. Мало кому есть дело до замкнутого мальчишки, тихо сидящего в сторонке и рисующего странные, никому не понятные рисунки.

Так мальчик и провел детство, предоставленный лишь себе, выросший в неуверенного парня со странностями.

В юношестве мало что изменилось: даже задиры обходили меня стороной после последней вспышки гнева. Не люблю вспоминать тот случай, но он прочно отпечатался в голове: трое парней подошли ко мне вплотную, выдернули из рук набросок черной вороны. Я был спокоен до последнего, но всему приходит конец. После пары ласковых обо мне и моих родителях мой кулак отпечатался на физиономии главного обидчика, прервав его на полуслове. Вопреки адреналину, растекшемуся по венам, остальные двое лишь нервно заржали над своим незадачливым предводителем...

Меня тогда чуть не исключили из школы. Жаль, что оставили, ибо погрузился я тогда в самую настоящую бездну угнетенного одиночества: обо мне словно забыли даже учителя. Пустое место в полном классе.

Кое-как доучившись до выпуска, я пошел работать, чтобы не погибнуть с голоду. Отец так и не объявился, мать жила своей жизнью. Ей было абсолютно параллельно, что со мной произойдет. Зарплаты тогда едва хватало на оплату съемной квартиры и скудный ужин.

Именно тогда я и встретил ее. Привез очередной заказ, натянуто улыбнулся дежурным оскалом, позвонил в дверь.

Открыла девушка. По ее лицу градом лились слезы, утопая в пижаме с кошечками. Почему-то именно это я запомнил очень точно, хотя понятия не имею, какой был номер квартиры, какой подъезд...

Она просто стояла и плакала, а я не мог ничего сделать. Девушка плакала, а я тупо смотрел на коробку с пиццей, продолжая скалиться фирменной улыбкой доставщика.

Спустя минуту девушка размазала руками тушь на лице. Весь вечер она рассказывала о своем бывшем парне и ревела. Так и познакомились.

Виделись потом очень часто, гуляли вместе, болтали о жизни. Я чувствовал, что ожил. Что мое бессмысленное существование окончено...

И ровно на годовщину наших отношений она просто попросила меня уйти. Ни с того ни с сего. Просто позвонила и сказала, что завяли розы. Все.

Оказалось, нового себе нашла. Такого же, как парень до меня. При деньгах, романтичный, засыпал ее цветами, водил в кино... А я снова улегся в свою раковину.

Это была самая серьезная депрессия, которую только можно представить. Не такая показушная, как нынче, а глубокая и безвылазная. Сидел дома и пил, как скотина, самый дешевый алкоголь: на нормальный не хватало денег.

Решив, что что-то пора менять, сходил к психиатру. Не помогло. Лишь зря деньги заплатил.

В момент, когда я почувствовал, что уже не вывожу реальность, когда весь мир превратился в сплошной монохром, а я сидел на крыше, свесив ноги, я заметил его: одинокий черный комочек, зажавшийся около двери на чердак. Такой же одинокий, всеми забытый. Жизнь скользящим невидящим взглядом забывшая нас, нас же и объединила.

Мы жили с ним вместе, скрашивая серые дни. Я снова устроился на работу, ожидая момент вечернего воссоединения. Все было слишком спокойно и хорошо, чтобы стать пожизненной реальностью.

Котенок чем-то отравился. Так я не плакал даже после того, как меня покинула любимая. Единственное создание в этом мире, которому я был нужен, ушло. Мою шею давит веревка, открывая дверь в другую реальность. Скоро буду, мое любимое пушистое чадо.