Теперь и мне 30. Шутки шутками, а всё и правда как в пасте. Будто вчера было 20, а теперь уже 30. Десять лет пролетели так, будто их не было. В основном рутина, работа, комп. Ничего особенного я не заработал, ничего не приобрел. Родом я из глубинки. Приехал в миллионник, чтобы подзаработать, накопить на квартиру, тачку и вообще на приличную жизнь. А в итоге так и остался почти на том же уровне. В постоянном желании накопить, вписаться в какую-то тему, найти связи. И в результате — нихуя. Все так же съемная квартира, общественный транспорт. Не, деньги-то, конечно, есть, но теперь уже так на все насрать стало. Убил столько времени на эти ебучие накопления и погони за материальным, что будто и не жил вовсе. Порой хочется уехать обратно в село, спиться там и подохнуть. Но не покидает мысль, что всё однажды станет хорошо. Хотя я и знаю, что не будет хорошо уже никогда. Снова буду ходить на работу, заниматься серой рутиной, и однажды мне стукнет 40. И я снова создам тред на дваче (к тому мом...
Бешенство повсюду, но с заражёнными животными — скунсами, летучими мышами — редко сталкиваешься.
Представь. Идёшь в поход, днём решаешь вздремнуть в гамаке. Во сне крошечная летучая мышь, больная бешенством, ползает средь бела дня, мучаясь от жажды. Ты фыркаешь, она пугается и нападает. Она весит всего 6 граммов, ты не чувствуешь, как она кусает твоё колено. Её зубы едва царапают кожу, оставляя незаметную метку.
Бешенство не в крови, анализы его не покажут. Просыпаешься, ничего не замечаешь. Может, подумаешь, что слегка оцарапался. Но вирус уже в тебе, ползёт по нервам, не вызывая симптомов. Неделя, год — ты забыл про поход. И вдруг спина ноет. Или голова.
Всё, ты мёртв. Лекарства нет. Протокол Милуоки? Редкость, и выжившие — с психическими отклонениями. Смертность — 100%. Ни один вирус так не убивает.
Симптомы начинаются с головной боли, жара, слабости. Ты беспокоен, напуган, но не понимаешь почему. Вирус жрёт твой мозг, начиная с моста, который отвечает за сон и связь тела с разумом. Потом добирается до миндалевидного тела — и страх становится паникой, ужасом без причины.
Ты теряешь координацию, шатаешься. Пора к врачу, но уже поздно. Даже если он догадается проверить, диагноз придёт после твоей смерти. Гидрофобия накатывает: хочешь пить, но горло сжимается, рвёт от вида воды. Капельницы не спасут. Ты был мёртв с первой боли.
Галлюцинации, вкус, запахи — как кислотный трип. Память рушится, семью не вспомнить. Ты один, в ужасе, окружён врачами и плачущими людьми, которые умоляют пить. Прошла всего неделя с той головной боли. Время теряет смысл. Ты чувствуешь, как та мышь перед укусом.
Потом — «тупое бешенство». Мозг растворяется в вирусе. Ты пускаешь слюни, смотришь в пол, не спав 72 часа. Шум или свет пугают, но ты уже не здесь. И умираешь. Всегда умираешь.
Никто ничего не сделает, блядь. Труп опасен годами — вирус живёт в мозге. Убей всех заражённых животных, а через два года зверь съест гнилой кусок — и всё по новой.
Бешенство пугает до усрачки. Оно повсюду. Я работал с ним, и всё равно прививался бы, если б мог.
Комментарии
Отправить комментарий